Но было как-то лень зверствовать. Так что и в этом деле я решил быть милосердным.

— Ну их, — сказал я Аканшу, и эта моя краткая фраза стала чем-то вроде общего руководства к действию.

«Ну» так «ну», мои бойцы были только рады — на них громоздилось меньше работы. Противник дурил под нашими стенами и иногда вызывал кого-нибудь из наших солдат и офицеров на поединки. Я не препятствовал, и почему-то из моего «валяйте, ежли хотите» ребята сделали вывод, что мною подобное времяпровождение поощряется. А может, им самим лихачество-молодечество пришлось по душе.

На протяжении всего магического перемирия перед воротами через день происходили поединки, организованные по всем правилам. Результаты они давали самые разные. Иногда побеждали наши, чаще — их бойцы… Их фехтовальщики стоили внимания, попадались и вовсе самородки. Борцы тоже были хороши.

Меня ещё пытались вызывать. Бесполезно. Я решил, что героизма уже достаточно, и на провокации не поддавался. К тому же по всему было видно, что отказ не грозил моей репутации. Офицеры противника вели себя со мной безупречно вежливо, хоть это и нелегко, когда орёшь во всё горло (обеим сторонам приходилось поднапрячься, чтоб собеседник вообще мог расслышать, о чём речь, ведь стена-то очень высокая).

А тем временем работа кипела. Гонцы летели во все концы, доставляя мои приказы и привозя в ответ свежайшие новости. Сводки поступившего с юга продовольствия и разных припасов, отчёт об обстановке на границах, и сколько народу прибыло-убыло, и что там на Восточном канале, и как убирают урожай. Только с севера, где застряли имперские войска, почти не было сведений. Мы только знали, что они стараются не вступать в сражения, ждут приказов — и кочевники не лезут на рожон. Те и другие талантливо делают вид, будто всё так и должно быть. Меня начинало беспокоить это вражеское безразличие. Их берут в клещи, а они только помаргивают? Или им действительно прибор положить? Что-то хитрое имеется в запасе?

Я делился беспокойством с названой сестрой, но она по примеру кочевников сохраняла полнейшее спокойствие. Может, просто решила сосредоточиться на собственной задаче? Аштия активно готовилась к продолжению военных действий в современном виде, с применением магии. Я почти не вникал в это, тем более что она прямо давала мне понять: вмешательство излишне. Ей было к чьей помощи прибегнуть. Помимо моих офицеров, которые охотно взялись повиноваться её светлости, с госпожой Солор работали и те, кого она привезла из своих владений.

Всё это было организовано неофициально, но… Но что такое «официально» в наших державных сферах? Государь знал о планах Аше и, конечно, поощрил их. А что не объявил во всеуслышание, то тут всё понятно. В этом случае пришлось бы объявлять и о поражении. О котором, естественно, лучше пока промолчать.

Скоро будет победа, и тогда прежнее поражение предстанет в ином свете, чем сейчас. А если Аштия постарается, то и вовсе потеряет какое-либо значение.

Я дал названой сестре полную свободу действий на своих землях (и контролировал её тишком, так, чтоб не узнала). С какого-то момента она начала действовать очень активно. Подготовка шла полным ходом, и из столиц несколько раз пришли сообщения, что армия в пути… армия на подступах к границам Серта… армия вступила на мои земли, принимай сообщения от своих наблюдателей. Имперский спецназ вёл Миргул-младший, войска Акшанта и северных областей находились под совместным командованием Алексея и Кафшата, старшего сына Абареха Рохшадера, а за регулярные имперские части отвечал Хадиш Слоновый веер.

Стоп-стоп, он же один из заместителей Емшера, главы императорской гвардии! Что — на севере будет воевать одна гвардия?

— И гвардия в том числе, — пояснила её светлость. — Помнишь гражданскую войну?

— Как не помнить.

— Тогда мы свободно мешали гвардию с армией. Гвардия была в оперативном подчинении у меня, как главнокомандующей. И у тех моих командиров, кому я поручала ею распоряжаться.

— Гвардия у регулярной армии, а не наоборот.

— Хадиш, конечно, гвардеец, но командовать он будет как ставленник Генштаба, а не как представитель гвардии. У него такой послужной список, что только ахнуть. Тебя бы тоже впечатлил. Он не из моих людей, не из солоровских офицеров, однако я лично поручилась бы за него десять раз.

— И поручилась, конечно. Перед дочерью.

— Да. Однако она следует не только моим советам. И я этому рада. Ей нужно вырабатывать свою манеру. Думаю, она справится с этой задачей.

— И насколько велика армия, которую мы ждём?

— Государь уже понял, что полумерами тут не обойдёшься. Если противник положит эту армию, второй эшелон будет столь же многочислен, но… Но уже не то, — ответила Аше, и сказанное звучало туманно для кого угодно, но только не для меня.

— То есть государь отдаёт Серту элиту своей армии? Самые лучшие части, какие только смог так быстро собрать? Но… Но… Понимаешь ли, запасы провизии в Серте уже не те, что в начале года…

— Успокойся. Естественно, запланировано снабжение, и такое, что даже твоим хватит. Продукты простые, зато их будет много.

— Что ж, я рад. Есть ещё какие-нибудь вопросы, на которые я могу получить ответ прямо сейчас?

— Прости. Но я была уверена, что тебя и так обо всём известят, не хотела дублировать официальные сообщения, тем более что они будут полнее и подробнее.

— Наверное. Пойду затребую документы. Странно. Лёшка не сообщал, что будет сам вести свои войска. Я думал, он придёт со спецназом.

— Генштаб изменил прежнее решение. Всё-таки он местный, а Кафшат в Серте даже ни разу не был. Ему требуется помощь. К тому же ребята, как я понимаю, отлично ладят, они не перессорятся, принимая решения. А ещё, знаешь ли, это жест доверия со стороны государя. Догадайся сам, в чём он состоит.

— Догадался, конечно. Только вот… Хиленький какой-то знак доверия.

— Уж какой есть. Политические игры складываются из мелочей, а ты всё не можешь привыкнуть играть разом сотней пешек на десятке полей.

— Мне трудно, я тупой вояка, думаю шлемом. Это ты родилась аристократкой, с кровью интригующего цвета. А я примазался.

— Примазавшиеся зачастую играют в эту игру талантливее тех, кто унаследовал привычку к ней. У них свежий взгляд, развитое умение. Как принимаются выдумывать новые комбинации, так только держись! — улыбнулась Аштия. — Не унывай. У тебя всё впереди, ещё научишься.

И мы разошлись каждый по своим делам. А уже вечером к Ледяной крепости прибыл имперский авангард. Разумеется, это были элитные подразделения, только они располагали таким количеством первоклассного транспорта. Ну да, правильно я определил — действительно спецназ, а заодно и передовые части рохшадерской лёгкой пехоты на тяжёлых ящерах.

Рохшадер, конечно, не Солор, армия его в прежние времена оставляла желать лучшего. Но с тех пор, как за дело взялся Абарех, ситуация серьёзно изменилась. Этот полудемон, сподвижник императора ещё со времён Солиара, знал толк в военном деле и за двадцать лет довёл тот ресурс, который у него имелся, до совершенства.

Теперь есть возможность оценить его достижения в реальных боевых условиях. И мне было очень приятно видеть, что сосед оказался таким отзывчивым, раз, едва было получено разрешение государя, поспешил ко мне на помощь с лучшими своими отрядами. А ещё порадовала весьма неожиданная встреча — оказывается, с войском сюда явился не только Кафшат, но и его матушка, моя старая знакомая — Оэфия Рохшадер, в прошлом Оэфия Паль Малеш, лучшая из императорских женщин-гладиаторов.

— Какая неожиданность!

— Надеюсь, ты не разочарован? И не возражаешь против моего присутствия. Думаю, это последний раз, когда я беру в руки меч. И последняя война в моей жизни. — Женщина белозубо улыбалась.

Она сильно изменилась. Видимо, сказалось её происхождение, ведь красота южанок рано расцветает и слишком рано увядает. Время от души прошлось по лицу Оэфии, исхлестало морщинами, заставило веки набрякнуть, густо припудрило волосы серым, словно пылью убрало — но пощадило тело. Госпожа Рохшадер осталась статной, подтянутой, крепкой, под смятой пергаментной кожей перекатывались желваки мышц, а связки и суставы по-прежнему были гибки, почти как двадцать лет назад.